Со второй трети IX в. славянское население Дона и всей лесостепной полосы подвергалось нападениям мадьяр, которых славяне звали уграми, арабы и византийцы — турками, а в Центральной и Западной Европе они стали известны под именем венгров.

Это был народ, говорящий на языке, принадлежавшем к угро-финской языковой семье. Прародина мадьяр — Великая Венгрия — находилась в Башкирии, где еще в 1235 г. доминиканский монах Юлиан обнаружил людей, чей язык оказался близок к венгерскому.

Прорвавшись во время в междуречье Волги и Дона, мадьяры поселились затем в областях, которые в их преданиях носят названия Леведии (Лебедии) и Ателькузы. Исследователи обычно полагают, что речь идет о Нижнем Доне и Днестро-Днепровском междуречье соответственно.

Вся мадьярская орда насчитывала не более 100 000 человек и, по оценкам современников, могла выставить в поле от 10 000 до 20 000 всадников. Тем не менее противостоять им было очень трудно. Даже в Западной Европе, не так давно победившей аваров, появление мадьяр вызвало панику. Эти кочевники — невысокого роста, с тремя косичками на бритой голове, одетые в звериные шкуры, крепко сидевшие на своих малорослых, но выносливых лошадях, — наводили ужас одним своим видом. Лучшие европейские армии, включая византийскую, оказались бессильны перед непривычной для них военной тактикой мадьяр. Император Лев Мудрый (881 - 911 гг.) обстоятельно описал ее в своем военном трактате. Выступая в поход, мадьяры обязательно высылали вперед конные дозоры, во время стоянок и ночлегов их лагерь также был постоянно окружен стражей. Сражение они начинали с того, что осыпали неприятеля тучей стрел, а затем стремительным налетом пытались прорвать вражеский строй. При неудаче они обращались в притворное бегство, и если противник поддавался на уловку и начинал преследование, то мадьяры разом оборачивались и всей ордой обрушивались на пришедшие в расстройство боевые порядки врага; немаловажную роль при этом играл резерв, выставить который мадьяры никогда не забывали. В преследовании разбитого неприятеля мадьяры были неутомимы, пощады при этом не было никому.

Господство мадьяр в причерноморских степях продолжалось около полувека. В 890 г. вспыхнула война между Византией и дунайскими болгарами. Император Лев Мудрый привлек на свою сторону венгров, которые переправились на правый берег Дуная и, опустошая все на своем пути, дошли до стен болгарской столицы Преславы. Царь Симеон запросил мира, но втайне решил отомстить. Он подговорил печенегов напасть на венгров. И вот, когда венгерская конница ушла в очередной набег (по-видимому, на моравских славян), печенеги обрушились на их кочевья и вырезали оставшихся дома немногочисленных мужчин и беззащитные семьи. Печенежский налет поставил венгров перед лицом демографической катастрофы, угрожавшей самому существованию их как народа. Первой их заботой было восполнить недостаток в женщинах. Они двинулись за Карпаты и осенью 895 г. осели в долине верхней Тисы, откуда стали совершать ежегодные набеги на паннонских славян с целью захвата женщин и девушек. Славянская кровь помогла венграм выжить и продолжить свой род.

Переход князя Арпада через Карпаты. Циклорама написана к 1000-й годовщине завоевания мадьярами Венгрии.

Мадьярское владычество заставляло вспомнить времена аварского ига. Ибн Русте сравнивал положение подчиненных мадьярам славянских племен с положением военнопленных, а Гардизи называл их рабами, обязанными кормить своих господ. Г. В. Вернадский в связи с этим приводит интересное сопоставление венгерского слова dolog — «работа», «труд» и русского слова «долг» (в значении «обязанность»). По мысли историка, мадьяры использовали славян для «работы», выполнять которую было их «долгом» — отсюда различное значение этого слова в венгерском и русском языках. Вероятно, к этому же времени относится заимствование венграми славянских слов «раб» — rab и «ярмо» — jarom (Вернадский Г. В. Древняя Русь. С. 255 - 256 ).

Вероятно, в течение IX в. славянские племена Поднепровья и Подонья тоже не раз испытали на себе тяжкий натиск венгерской конницы. Действительно, «Повесть временных лет» отмечает под 898 г.: «идоша угры мимо Киева горою, еже зовется ныне Угорьское, и пришедше к Днепру сташа вежами [шатрами]…». Однако при более внимательном рассмотрении это отрывочное сообщение едва ли заслуживает доверия. Во-первых, неверна дата нашествия: венгры ушли из Нижнего Поднепровья в Паннонию не позже 894 г. Во-вторых, отсутствие продолжения истории о «стоянии» угров под Киевом свидетельствует о том, что летописец-краевед в данном случае всего лишь хотел объяснить происхождение названия Угорского, которое на самом деле восходит к славянскому слову угор — «высокий, крутой берег реки» (Фасмер М. Этимологический словарь. Т. IV. С. 146 ). В-третьих, непонятно, куда могли направляться угры, идя «мимо Киева горою» (то есть вверх по Днепру, по правому его берегу), не говоря уже о том, что, спасаясь от печенегов, они двинулись из своей Ателькузы отнюдь не на север, а прямиком на запад — в паннонские степи.

Последнее обстоятельство опять заставляет подозревать, что летописец и здесь приурочил к исторической реальности Киева на Днепре предание, относящееся к одному из . В более полном виде его можно прочитать в «Деяниях венгров» (безымянной хронике, написанной при дворе короля Белы III в 1196 - 1203 гг.), где говорится, что венгры, отступая из Ателькузы, «достигли области русов и, не встретив какого-либо сопротивления, прошли до самого города Киева. А когда проходили через город Киев, переплывая (на паромах. — С. Ц .) реку Днепр, то захотели подчинить себе королевство русов. Узнав об этом, вожди русов сильно перепугались, ибо они услышали, что вождь Альмош, сын Юдьека, происходит от рода короля Аттилы, которому их предки платили ежегодную дань. Однако киевский князь собрал всех своих вельмож, и, посовещавшись, они решили начать битву с вождем Альмошем, желая лучше умереть в бою, нежели потерять свое королевство и помимо своей воли подчиниться вождю Альмошу». Битва была проиграна русами. А «вождь Альмош и его воины, одержав победу, подчинили себе земли русов и, забрав их имения, на вторую неделю пошли на приступ города Киева». Местные правители почли за лучшее покориться Альмошу, который потребовал от них отдать «ему своих сыновей в качестве заложников», уплатить «в виде ежегодного налога десять тысяч марок» и, кроме того, предоставить «продовольствие, одежду и другие необходимые вещи» — лошадей «с седлами и удилами» и верблюдов «для перевозки грузов». Русы подчинились, но с условием, что венгры оставят Киев и уйдут «на запад, в землю Паннонии», что и было исполнено.

В Венгрии это предание, очевидно, было призвано обосновать венгерское господство над «королевством русов», то есть над подчиненной областью карпатских русин, благодаря которой наследник венгерского престола носил титул «герцог русов».

Ввиду всего этого можно сказать, что период мадьярского господства в Северном Причерноморье прошел для начальной русской истории практически бесследно.
________________________________________
Продолжается сбор средств на издание моей книги «Последняя война Российской империи».
Внести свой вклад можно здесь

Мадьяры - господствующее племя в Транслейтанской части Австро-Венгерской монархии (Королевство ). Главная масса этого племени живет в Средней Венгрии, по обоим берегам Дуная и Тисы; на З. их поселения доходят почти до самой границы королевства; в восточной части Трансильвании живут также принадлежащие к этому племени секлеры (см.). Общее число представителей мадьярского племени (1890) доходит в землях венгерской короны до 7426730, что составляет 42,80% общей суммы населения. По областям это число распределяется так: на Венгрию с Трансильванией приходится 7356874 ч. (48,61% всего населения), на одну Венгрию - 6658929 (51,69%), Трансильванию отдельно - 697945 (31%), Реку (Fiume, город и область) - 1062 (3,94%), Хорватию и ю - 68794 (3,15%). Кроме того, Мадьяры живут еще в е (1890 г. - 81 3 9 ч.) и в Румынии. Все эти цифры несомненно гораздо выше действительности, потому что народные переписи ведутся пристрастно: при общем приеме всех народных переписей в Австро-Венгрии отмечают не народность, а разговорный язык, в Венгрии в число Мадьяры (т. е. вернее - признающих своим родным или разговорным языком мадьярский язык) попадают все желающие считаться мадьярами (см. ). Иногда занесение в число людей немадьярского происхождения совершается и без их ведома, порой даже и против их воли. в между Мадьяры около 55%, евангеликов - гельветического исповедания 30%, лютеранского 4%. К греческому исповеданию принадлежат преимущественно омадьярившиеся и забывшие свой язык и национальность русские. Сравнительно-лингвистические исследования привели к призванию финского или, точнее, восточно-финского (финно-уральского) происхождения Мадьяры (о языке Мадьяры см. язык). Некоторые ученые (напр. ) готовы считать Мадьяры, их язык и древнюю культуру результатом смешения финно-угорских элементов с турецко-татарскими (V àmbéry, "Die primitive Cultur des tü rko-tatar. Volkes auf Grund sprachl. Forschungen", Лпц., 1879) или принятия турецким племенем (торкским или хазаро-торкским), покорившим финское племя, финского языка (Куник, "Ученые зап. Акад. наук", т. III, 1855, стр. 728-729). Сохранившиеся в мадьярских хрониках воспоминания о Великой Угрии где-то на Востоке очень рано (еще в XIII в.) побудили Мадьяры искать в этом направлении свою родину и своих языческих родичей. Начались путешествия (преимущественно монахов), в результате которых получилось установление того факта, что в Волжской и живет народ, говорящий на понятном для Мадьяры языке. Эти путешествия не прекращались до позднейшего времени, и многие мадьярские ученые давно уже пришли к убеждению в родстве Мадьяры с некоторыми финно-уральскими племенами. Но это мнение встречало сильный отпор со стороны поборников других теорий (напр. о происхождении Мадьяры от гуннов Аттилы, о турецко-татарской народности Мадьяры), и только в последнее время, преимущественно на основании филологического анализа мадьярского языка, установлено с достаточной твердостью, что прародина Мадьяры лежит вдали от Северного океана, к Ю. от остальных югорцев, первоначальная которых лежала по обеим сторонам р. Иртыша, от pp. Печоры, Камы и среднего течения Волги на З. до р. Оби и верхнего течения Яика на В., почти от 56° до 67° с. ш. В этой Югории, Югарии или Югорской земле мадьяры жили на Ю. и Ю.В., в непосредственном соседстве с тюркскими народностями. Мадьярами (Magyar) издавна себя называл сам народ, а уграми ( , оугри; польская форма - венгры, Węgry) прозывали их, кажется, искони славяне (русские), от которых уже заимствовали это имя и западные народы. Латинский и германский Запад стал называть их Ungri, Ungari, Hungari, Onogari, а византийцы - Τούρκοι, рядом с гораздо менее употребительным Ούγγροι (также Ούννοι). Оба названия - Мадьяры и венгров или угров - стараются объяснить теперь на основании финских наречий. Для Magyar получается значение "дитя земли" или "горец" (т. е. житель ого хребта). Имя угры бесспорно находится в непосредственном родстве с нашей "Югрою" и "югричами" наших летописей, т. е. предками вогулов, остяков и др. Зыряне и до сих пор называюсь вотяков и остяков J ö gras, мн. число J ö grajass. Кроме собственно Мадьяры, в состав нынешнего мадьярского народа вошли слившиеся с ним куманы, половцы, печенеги, языги и др., прежде кочевавшие в южно-русских степях и затем или приставшие на пути к проходившей мадьярской орде, или же перешедшие в образовавшееся мадьярское королевство и получившие от венгерских королей земли для поселения. Мадьярский язык не имеет сколько-нибудь значительных диалектических разновидностей: только по произношению и по некоторым ам разговорной речи различаются палоцы (мадярск. P àlò cz, мн. ч. Paloczok, половцы русских летописей), в комитатах ском, Гевешском, Боршодском и Гёмерском, и собственно куманы (мад. Kun), в равнине. Мадьяры в Венгрии живут главным образом в Великой венгерской равнине, тянущейся от Пешта до границ Трансильвании и от Токая до а и носящей название Alf ö ld ("низменность"), в отличие от прикарпатских областей на севере Венгрии, которые называются "возвышенностью" (Felf ö ld). Громадные пространства земли, имеющие совершенно степной характер и носящие название пуст (puszta; ср. русское пустыня, пустошь), только отчасти распаханы под посевы, частью же представляют богатые пастбища, на которых пасутся громадные стада крупного и мелкого рогатого скота, свиней, табуны полудиких лошадей, под надзором полукочевых пастухов. Мадьярский крестьянин страстно любит свою "пусту" и неохотно расстается с ней надолго. Недаром ей посвящены мадьярскими поэтами такие высокопоэтические произведения, как Kis-Kuns à g (Малая ) Петёфи или его же поэмы "A puszta Telen" ("Степь зимою") и "A G òlya" ("Журавль"). Важную черту в характере Мадьяры составляет национальная гордость, обусловливающая собой высокомерное отношение к другим народностям; напр. о своих ближайших соседях - словаках Мадьяры говорит: "Kasa nem etel, T ò t nem ember" ("Каша не еда, словак не человек"). Во всей фигуре и в выражении лица мадьярского крестьянина проглядывает чувство собственного достоинства и спокойствие, не позволяя даже и подозревать, какую буйную энергию способен он проявить во время возбуждения. Мадьяры - большие любители танцев; простой народ танцует почти исключительно чардаш (cz àrdà s). Эти танцы сопровождаются музыкой (скрипкой), но музыкантами бывают обыкновенно цыгане; сами Мадьяры музыкой не занимаются; только пастухи играют порой на особого рода свирели (tilinka). Костюм мадьярского крестьянина состоит из узкой холщовой рубахи, с широкими рукавами и белых холщовых штанов немного ниже колен; на ногах высокие сапоги, часто со шпорами, на голове широкополая поярковая шляпа. По праздникам к этому прибавляется куртка (преимущественно синего сукна) и длинные, очень узкие штаны, заправленные в сапоги. Щеголи шляпу свою украшают по праздникам цветами. Женский наряд состоит из рубахи с широкими рукавами и юбки с передником; на плечах нередко платок, на ногах русские сапоги, тоже нередко со шпорами, как у мужчин. Волосы у девушек заплетаются в одну косу и украшаются лентами; у женщин голова покрывается косынкой. Верхней одеждою для мжч. и жнщ. служит короткий овчинный тулуп, расшитый шелком и цветными нитками; в сильные холода надевают длинную овчинную шубу. Отдельные части костюма мужского и женского меняются, смотря по местности. Мадьярские жилища отличаются однообразием: дом выходит на улицу двумя окнами; под ними устроена скамья, "носительница слов", на которой собираются кумушки посплетничать. Дома большей частью одноэтажные, с высокой, покрытой камышом, соломой или гонтом кровлей. Стены домов всегда выбелены; некоторые части окрашены в яркие цвета (зеленый, голубой, темно-красный). Полы в домах глинобитные. Вообще в отношении костюма и жилища Мадьяры имеют много общего с соседями, такими же обитателями степи, напр. валахами и даже молдаванами. Мадьярские семьи редко бывают многочисленны, а часто и вовсе бездетны; в таком случае Мадьяры иногда покупают себе мальчика у какого-нибудь бродячего словака или же принимают в семью вывозимых правительственными комиссарами из Сев. Венгрии сирот, преимущественно тоже словаков.

Литература. Hunfalvy, "Etnographie von Ungarn"; "Die ungarische Sprachwissenschaft"; Fessler, "Die Geschichte d. Ungarn u. ihrer Landsassen" (Лпц., 1816); Европеус, "Об угорском народе, обитавшем в средней и сев. России" ("Ж. Мадьяры Н. Пр.", 1874); "К вопросу о народах, обитавших в средн. и сев. России до прибытия туда славян" ("Ж. Мадьяры Н. Пр.", июль, 1866); V àmbéry, "Die primitive Cultur des türko- tatar. Volkes auf Gr.-sprachl. Forschungen" (Лпц., 1879); Jerney, "Keleti utaz àsa a"magyarok öshelyeinek kinyomozàsa vé get. 1844-1835" (Пешт, 1851); Toldy, "Culturzust ände der Ungern vor d. Annahme des Christenthums" (1850); Földvàry, "Les ancêtres d"Attila, é tude historique sur les races scytiques" (П., 1875); Cassel, "Magyar. Alterth ü m." (Берлин, 1848); Auguste de G é rando, "De l"origine des Hongrois" (Париж, 1844); Mailath, "Gesch. d. Magyaren" (1852); Грот, "Моравия и мадьяры" (СПб., 1881); Петерсен, "Венгрия и ее жители" (русский перевод СПб. 1883); Bergner, "Ungarn. Land und Leute" ("Woerl"s Reisehandb ücher", 1888).

Существует немало доказательств в археологии, мифологии, лингвистике того, что венгры-угры пришли в IX веке на Дунай из Среднего Прикамья.
Казалось бы, венгры должны самолетами и вагонами приезжать с экскурсиями в Соликамск и Кишерть, чтобы хотя бы посмотреть на свою далекую историческую родину. Но этого не происходит. Почему?

Для начала прочтем небольшую главу из книги Б.Эренбурга "Звериный стиль"(Пермь, 2014).

Загадка венгров

В эпоху создания звериного стиля в Прикамье существовали два народа, северные и южные бьярмы. В науке известны две археологические культуры, ломоватовская и неволинская. Первая располагалась в Верхнем Прикамье по Каме, Колве и Вишере, вторая, неволинская культура, в конце IV — начале IX в. занимала довольно значительную площадь — около 15 тыс. кв. м (это примерно половина современной Бельгии) в бассейне реки Сылвы, одного из крупных левых притоков Камы. На этой территории известно более 270 памятников, из которых около 200 селищ и около 50 городищ (Голдина Р.Д., 1990). Неволинцы торговали с Византией и Ираном, на территории обнаружено более 20 кладов южного импорта, была развита металлур-гия, мастера славились наборными поясами, кресалами, подвесками и т.д.
Потомки аланов и пришедших сюда в VI веке угров, неволинцы сохранили в прикамской лесостепи коневодство, мобильность кочевников и аланские предания о городах Причерноморья.
В начале девятого века южные бьярмы таинственным образом исчезают.
По данным археологии, к концу девятого века города неволинской культуры пусты, могильники заброшены. Обычно пишут, что население ушло на юг и вошло в состав Волжской Булгарии. Отчасти это правда. По неизвестным причинам народ ушел, но гораздо дальше, не просто на Волгу.
Известно, что венгры пришли на Дунай в IX веке откуда-то из южнорусских степей.
Их язык, как доказано, имеет несомненное родство с угорскими языками хантов и манси. В венгерском языке выделено немало аланских слов: hid —мост, vert —броня, asszony — госпожа, женщина, kard - меч, ezüst —серебро, üveg — стекло и др. В древних погребениях венгров обнаружены посмертные серебряные маски. В погребении на Дунае найдено серебряное блюдо, в уральской манере прочерченное кинжалом (Фодор И.). Угорский язык, граффити на блюдах и обычай погребения в серебряных посмертных масках пересекались в одном месте: в Прикамье. И мы знаем целый народ, исчезнувший таинственно из этих мест.
Мы даже можем проследить путь этого народа по погребениям с масками и свидетельствам средневековых письменных источников. Маски и множество прикамских вещей встречаются в могильнике Большие Тиганы в низовьях Камы в центре Волжской Булгарии. Погребальный обряд аналогичен захоронениям в Венгрии. Могильник датируется серединой девятого века.
В Танкеевском могильнике на левобережье Волги (Булгария), кроме масок, обнаружено много шумящих подвесок, копоушек и других женских украшений, характерных для пермских создателей звериного стиля. Далее серебряная маска обнаружена в венгерском могильнике у с.Манвеловка в Приднепровье. Мы видим, что угры-венгры через Булгарию шли в Меотиду, в Причерноморье, где когда-то цвели города греко-сарматского Боспорского царства и куда в начале нашего тысячелетия каждую зиму приходили кочевые аланские племена. Ранняя венгерская хроника «Анонима» (Магистра П.) называет две возможные прародины венгров — Меотиду (Приазовье) и степи за Волгой возле Уральских гор. Это как раз крайние точки кочевого аланского «маятника».
Но угры не нашли родины «Золотого века» аланов в Меотиде. К IX веку города Боспора четыре столетия лежали в руинах. Правившие там хазары не обрадовались воинственным пришельцам и вынудили их покинуть территорию каганата. По письменным источникам мы знаем, что «орда Леведия» (так назвал группу племен византийский император Константин Багрянородный в трактате «Об управлении империей») покинула Булгарию, одно время жила в Приднепровье у границ хазарского каганата, затем ушла на запад и по горам, которые стали потом именовать угорскими, обошла Киев.
Под давлением печенегов венгры отошли в Болгарию, где потерпели военное поражение от царя болгар, но затем в битве при Прессбурге под руководством князя Арпада, объединившего семь племен, разгромили войска Великой Моравии. Воинственные племена венгров хотели еще захватить Баварию, но проиграли битву при Лехе немцам и осели на Дунае.
Споры о родине венгров велись веками. Венгерские ученые (А.Регули, Б.Мункачи и др.) не раз приезжали в Зауралье, изучали хантов и манси, нашли много общего у своих предков и уральцев, включая древний национальный миф о семи братьях вождях и младшем царе-всаднике, победившим братьев в конном состязании. Аналогичный миф сохранился у манси, где великий герой Мир-Сусне-Хум (Альви, Альвали, Али-Хум) победил братьев и первым привязал коня у небесной коновязи отца Нуми-Торума.
Католический венгерский монах Юлиан, посланный для поисков родины предков и обращения в христианство оставшихся в язычестве венгров, в 1236 году нашел «венгров-язычников» в неведомых краях за Волгой и говорил с ними на понятном для них венгерском языке. Путь к ним на север ему указали булгары, так что, скорее всего, монах провел месяц с уграми Прикамья.
Итак, мы знаем, что в начале девятого века один из народов Приуралья исчез, а в конце того же века на Дунае появился народ с той же мифологией, с родственным языком, с похожим погребальным обрядом. Не будем ничего утверждать, выводы делайте сами.
***

Добавим к этой главе, что на Огурдинском могильнике в Усолье А.Белавин нашел и описал ряд вещей, аналоги которых найдены в древневенгерских могильниках на Дунае. Чтобы доказать тождество народов, не хватает только фотографий древних венгров на фоне Сылвы и Камы, а затем тех же лиц на фоне Тисы и Дуная в девятом веке.
Итак, факты налицо, а любопытных венгров в Соликамске не видно. Отчего?

Более того, если финны считают местных финно-угров своими младшими несчастными родственниками, так сказать, заблудшими лесными братьями, то венгры презрительно отворачиваются и открещиваются от всех этнических связей с Уралом. Это может рассказать, например, Наталья Шостина, которая не раз пыталась пригласить венгров на этнофестиваль Камву.
Тот же вопрос - почему?

Чтобы ответить на это сразу определим роль официальной историографии любой страны.
Официальный историк - это обслуживающий персонал правительства, так же, как охранник, водитель служебной машины, уборщик. Такой же персонал, как официальный писатель, режиссер, политолог, редактор государственного телеканала. Как известно, любая история тут же переписывалась в угоду новому императору и правительственному курсу.
Нынешней Венгрии, освободившейся 25 лет назад от социализма и вновь ставшей частью европейского мира, нужна европейская история, далекая от связей с Россией и лесостепью Прикамья. Официальная историография Венгрии считает, что стыдно и нелепо выводить историю страны из каких-то лесов диких финно-угров. Венгерские националисты-историки вообще называют теорию исхода угров из Прикамья и Зауралья пророссийским заговором в науке и клеймят ее сторонников. Венгерская историография ищет предков венгров в основателях огромных кочевых империй и возводит историю нации к гуннам и Атилле. Доказательств этому нет, кроме одного: на Дунай пришла орда, то есть кочевой народ. И вот тут мы вынуждены согласиться с ними.

Но мы пойдем дальше и исправим важную ошибку венгров.
На Дунай пришли не дикие угры северных лесов. В Восточную Европу явились из лесостепей Прикамья потомки кочевого народа аланов, сыгравшего огромную роль в этногенезе прикамских угров. Сармато-аланы, пришедшие на север в IV веке, после разгрома их основных сил в южных степях гуннами, осели на Каме, образовали вместе с местными племенами т.н. неволинскую культуру, но сохранили в прикамской лесостепи навыки кочевых народов. По неизвестным причинам их потомки через несколько столетий покинули наши края и пройдя через Волжскую Булгарию и Приазовье устремились в Европу.

Про аланские слова в венгерском языке мы уже говорили. Характерно, что это вождистские слова, обозначающие добычу и оружие (меч, серебро, зеркала, женщины и т.д.). Добавим, что в Венгрию впоследствии в XIII веке бежали от монголов с Кавказа аланы-яссы и легко адаптировались в "чужой" стране.
Парадокс в том, что венграм-националистам не нужно возводить себя к отвратным (по мнению тогдашних европейцев) гуннам, происхождение их гораздо благородней.
Сармато-аланы - знаменитый народ, родством с которым гордились поляки, украинцы и даже французы, где аланы оставили большое наследство в топонимике городов: Alanville, Alansonum и аристократических имен Ален, граф Аллон и т.д. Аланская конница в составе римских войск смяла и уничтожила центр гуннской армии во главе с Атиллой в знаменитой битве на Каталаунских полях. Вообще, аланы - ираноязычный народ, европейские кочевники, в отличие от азиатов-гуннов, пришедших издалека.
Лишь в последнее время появились работы о сарматах в Прикамье (Д.Шмуратко, В.Овчинникова и др.) , неизвестные венгерским историкам. Дождемся ли мы дней, когда истина озарит гордых венгров, и они двинут изучать свою далекую историческую уральскую родину?
К тому же местами она не менее красива, чем берега Тисы и Дуная.

Как много этносов и этнических групп, кроме самих мадьяр, "работали" в течение многих веков, чтобы в итоге появился венгерский народ!
Фото Reuters

Талантливые поэты иногда могут одной-двумя строчками сказать очень много о предметах, которым ученые посвящают бесконечное число научных докладов, статей, книг. Сергей Есенин, который, думаю, ни об одной дискуссии по проблеме взаимоотношений славянских и финно-угорских племен в период раннего русского Средневековья и слыхом не слыхивал, двумя краткими строчками внес, однако, свой художнический вклад в ее (проблемы) осмысление: «Затерялась Русь/ в Мордве и Чуди…»

Дунайское междуречье

Толчком к написанию этого очерка стали неожиданно вспомнившиеся стихи известного советского поэта Евгения Долматовского: «Европа, полная тревог,/ А здесь, в Дунайском междуречье,/ Здесь Венгрия, как островок,/ С такой неевропейской речью…» «Дунайское междуречье» – так поэт обозначил местоположение этой страны в бассейне Среднего Дуная и его главного притока р. Тисы. Ну а «речь», язык венгров (самоназвание – magyar(ok), мадьяры) – действительно, очень «неевропейская». И в пограничных с ней странах (Австрия, Румыния, Словакия, Сербия, Хорватия, Словения, Украина), и в большинстве других государств Европы основное население говорит на языках, относящихся к индоевропейской семье. Венгерский же (мадьярский) язык входит в угорскую подгруппу финно-угорской группы уральской языковой семьи.

Самые близкие к венграм по языку народы – живущие в основном в Западной Сибири обские угры – ханты и манси. Как говорится, где Венгрия, а где Ханты-Мансийский автономный округ в азиатской части России. Однако – родственники, и весьма близкие. Более дальние – по языку, а не географически – финноязычные народы: удмурты, коми, мордва, марийцы, карелы, эстонцы, финны. Но ведь языковая близость народов говорит об их когдатошнем едином происхождении, об их генетическом и историческом родстве.

Около 60% всех слов современного венгерского языка – финно-угорские по своему происхождению (остальные – заимствования из тюркских, славянских и других языков; много, в частности, иранских и немецких). Финно-угорскими являются такие базисные глаголы, как жить, есть, пить, стоять, идти, смотреть, давать и другие; многие слова, описывающие природу (например, небо, облако, снег, лед, вода), относящиеся к общинно-родо-племенной и генеалогической лексике.

По сей день венгры готовят свой знаменитый рыбацкий суп холасле так же, как делали и делают это ханты и манси – не удаляя кровь из рыбы. Ни у какого другого европейского народа вы этого не найдете; некоторые другие блюда у венгров готовятся так же, как это делают, например, коми или карелы (известно, что пища и ее приготовление относятся к самым консервативным сферам народной культуры).

Как же западносибирские угорские племена стали центральноевропейским народом, венгерской нацией?

Распад угорской общности

Многие реалии ранних этапов этнической и социально-политической истории мадьярского этноса очень гипотетичны до наших дней: источники немногочисленны и фрагментарны, первые письменные данные появляются лишь на исходе I тыс. н.э. Отсюда все оговорки – «возможно», «предположительно», «не исключено» и т.п.

Большинство исследователей сходится на том, что прародина уральских народов – это северная часть Западной Сибири, территория между Уральским хребтом и нижним течением Оби. В IV–III тыс. до н.э. протоуральская общность распалась; финно-угорские племена, отделившись от самодийских (будущих ненцев, энцев, нганасанов, селькупов и др.), заняли земли по обеим сторонам Уральских гор. Это были охотники, рыболовы, собиратели, которые пользовались каменными орудиями труда и оружием; но лыжи и сани уже были в их обиходе (об этом нам рассказывают наскальные рисунки, обнаруженные на Урале).

В современном венгерском языке слова, относящиеся к сфере охоты и рыболовства, – из самого древнего общеуральского пласта лексики. Предположительно в начале II тыс. до н.э. финно-угорские племена тоже начали расходиться, обосабливаться. Приблизительно в конце II – начале I тыс. до н.э. распалась до того времени более или менее единая угорская общность: предки мадьяр отделились от обских угров.

Постепенно они мигрируют в южную зону Западной Сибири, кочуют по обширной территории между р. Урал и Аральским морем. Здесь протомадьяры вступили в контакт с народами иранского происхождения (сарматами, скифами), под влиянием которых начали осваивать такие формы хозяйствования, как скотоводство и земледелие (венгерские слова, означающие лошадь, корова, молоко, войлок и ряд других из этой сферы, – ираноязычные по происхождению).

Особенно важную роль в жизни протомадьяр (включая их религиозные представления) начинает играть лошадь. Об этом свидетельствуют раскопки угорских захоронений, в частности такой многозначительный факт: в могиле богатого угра археологи почти непременно находят и останки коня, который должен был служить своему хозяину и в инобытии. Те же иранские народы, по-видимому, познакомили будущих венгров с металлами – медью и бронзой, а позднее и с железом.

Не исключено, что какое-то время они находились в сфере влияния Сасанидского Ирана. Возможный след этого этапа в исторической памяти венгров – легенды, которые говорят о том, что какие-то «родичи мадьяр живут в Персии». Этих-то сородичей искал в 1860-х годах в своих странствиях по Ирану и Средней Азии Арминий Вамбери, выдающийся венгерский путешественник и востоковед еврейского происхождения.

В степной зоне, на равнинах восточнее Южного Урала, мадьяры становятся кочевыми скотоводами (номадами), с примитивным земледелием и охотой в качестве подспорья в хозяйстве. В первые века н.э. они все еще живут здесь, но около середины I тыс. н.э. мигрируют на запад, на земли нынешней Башкирии или в бассейн нижнего течения Камы, переместившись, таким образом, в Европу (в левобережье Камы, в ее низовьях, были открыты древнемадьярские могильники).

Эта территория в венгерской исторической традиции называется «Magna Hungaria» – «Великая Венгрия». Память о далекой прародине сохранялась в венгерском народе в течение веков. В 30-х годах XIII века венгерский монах-доминиканец Юлиан отправился на ее поиски и отыскал-таки на Урале людей, понимавших его мадьярский язык, рассказал им о Венгерском королевстве на Дунае, проповедовал среди них христианство.

Однако вскоре «восточной Венгрии» не стало: земли уральских мадьяр были разорены сокрушительным татаро-монгольским нашествием во главе с Батыем. Часть мадьяр (молодых мужчин-воинов) была включена в армию завоевателей; остальное мадьярское население Приуралья (точнее, та его часть, что уцелела) постепенно смешалась с соседними народами, главным образом с башкирами, с которыми мадьяры были тесно связаны в течение предшествующих веков. Об этом свидетельствуют идентичные географические названия в Башкирии и современной Венгрии; что еще показательнее – три из семи мадьярских племен, пришедших на Дунай в конце IX века, имели те же названия, что и три из двенадцати известных науке башкирских родов. Кстати, в записках некоторых арабских путешественников XII века башкиры называются «азиатскими мадьярами».

Венгры вместо мадьяр

Между тем в VII–VIII веках происходило движение основной части мадьярских племен на запад, в причерноморские степи. Здесь они живут вперемежку с тюркоязычными булгарами, хазарами, оногурами, которые были более «продвинутыми» в социально-культурном отношении. От тюрков в мадьярский язык перешли слова, обозначающие такие понятия, как разум, число, закон, грех, достоинство, простить, писать; как плуг, серп, пшеница, бык, свинья, курица (и многие другие).

У мадьяр постепенно усложняются социальная структура, правовые нормы, религиозные представления. Частичное смешение с оногурами имело еще одно существенное следствие: кроме этнонима мадьяры (как издревле называлось одно из их племен, а также и вся соплеменность) у них появляется новый этноним – венгры: в европейских языках он происходит именно от этнонима оногуры: лат. ungaris, англ. hungarian(s), франц. hongroi(s), нем. ungar(n) и т.д. Русское слово «венгр» – заимствование из польского языка (wegier).

В раннесредневековых европейских текстах мадьяр называли turci или ungri (тюрки или оногуры). Именно так – ungri – они именуются в византийских хрониках от 839 года, где речь идет об участии мадьяр в болгаро-византийском конфликте 836–838 годов. В это время они проживали на землях между р. Дон и низовьями Дуная (эта территория называлась по-венгерски Этелькёз).

В середине VI века мадьяры вместе с оногурами, жившими тогда в низовьях Дона, были включены в Тюркский каганат. Через столетие они стали подданными Хазарского каганата, от власти которого мадьяры избавились около 830 года.

А миграция на запад продолжалась. В Приднепровье мадьяры-венгры живут по соседству со славянскими племенами. Их активно вовлекает в орбиту своего влияния Византия, они участвуют в ее войнах. В 894 году в союзе с Византией мадьяры совершили опустошительный набег на Болгарское царство на Нижнем Дунае. Но уже через год болгары в союзе с печенегами жестоко отомстили, разорив земли мадьяр и уведя в плен почти всех молодых женщин (мужчины в это время были в очередном походе).

Когда мадьярские дружины возвратились и увидели, что осталось от их страны, они решили уйти из этих мест. В конце IX века (895–896 годы) мадьяры переходят через Карпаты и оседают на землях по среднему течению Дуная. Вожди семи мадьярских племен связали себя и свои племена клятвенным договором о вечном союзе.

Х век, когда венгры завоевывали и осваивали новую территорию, в венгерской историографии торжественно называется временем «Обретения родины» (Нonfoglalas); так же называется и весь этот многотрудный, многокомпонентный процесс. Тогда же, в Х веке, у венгров появилась письменность на основе латиницы.

Именно здесь, на Среднем Дунае, был центр огромной, но очень непрочной державы гуннов, а позднее – Аварского каганата.

Вслед за Аттилой

По легендам мадьяр, приход их предков на земли по Среднему Дунаю был отнюдь не случайным. В старинных мадьярских хрониках утверждается, что мадьяры – близкие родственники гуннов, так как прародителями этих народов были братья-близнецы Гунор и Магор (Мадьяр). В другом варианте легенды этим братьям удалось захватить двух дочерей аланского царя (аланы – один из ираноязычных сарматских народов): от них-то и произошли гунны, «они же венгры» (то есть здесь уже говорится об идентичности этих народов).

Есть даже легенда о том, что Аттила (?–453), знаменитый предводитель гуннского союза племен, был родоначальником мадьяр. По его, мол, следам и пришли мадьяры в конце IX века (напомню, что кочевой народ гунны сложился в первые века нашей эры в Приуралье из местных угров и сарматов и тюркоязычных хунну. Их массовое переселение на запад с 70-х годов IV века стало толчком к Великому переселению народов).

Венгерские историки, как и все другие, отклоняют допущение о мадьярско-гуннском родстве. Некоторые венгерские ученые считают, что отдельные группы мадьяр откочевали в карпато-дунайский регион еще в VII веке, так что спустя два века мадьярские племена шли на запад по пути их сородичей-первопроходцев.

В Х веке мадьяры на земле Среднего Подунавья становятся оседлым народом. Хорошо организованные, с огромным военным опытом, они сравнительно легко и быстро подчинили себе местное население – славян и тюрок, смешались с ними, переняли очень много из их хозяйственной, социальной, бытовой культуры. Так, очень много слов в венгерском языке, которые относятся к земледельческому труду, жилищу, пище, быту, – славянского происхождения. К примеру, эбед (обед), вачора (ужин, вечеря), удвар (двор), ведер (ведро), лопат (лопата), касза (коса), сзена (сено), почти идентично со славянскими звучат слова «кукуруза», «капуста», «репа», «каша», «жир», «шапка», «шуба» и многие другие.

Однако венгры не только сохранили свой язык (точнее, основной словарный состав и грамматику), но и навязали его подчиненному населению. Считается, что пришедших на Дунай венгров было 400–500 тыс.; в X–XI веках они ассимилировали около 200 тыс. человек. Так формировался венгерский этнос, который в 1000 году создал свое государство – раннефеодальное королевство Венгрия. Помимо территории современной Венгрии в него входили земли нынешних Словакии, Хорватии, Трансильвании и ряд других придунайских областей.

Венгерские короли

Арпад, вождь племени медьер, сильнейшего из семи племен, стал первым королем и основателем династии Арпадовичей (1000–1301); имя его племени перешло на весь народ. Между тем все новые этнические группы приходили на земли королевства. В XI веке венгерские властители разрешили селиться здесь тюркам-печенегам, которых изгнали из Северного Причерноморья половцы (тоже тюрки по языку); а в XIII веке уже половцы бежали в придунайские долины от монгольского нашествия (часть их позднее перебралась в Болгарию и другие страны). До сих пор в венгерском народе сохраняется этнографическая группа палоцей – потомки тех самых половцев.

Венгерские короли имели свой резон для такого «гостеприимства» – им нужны были храбрые, преданные, обязанные им воины (которыми охотно становились мужчины – печенеги и половцы) – как для отражения внешних угроз, так и для усмирения крупных феодалов внутри государства. Кочевников же привлекали сюда придунайские степные просторы, знаменитая пушта.

В XI веке (при короле Иштване Святом) венгры приняли христианство (католицизм). В XVI веке, в процессе Реформации, часть венгров стали протестантами, кальвинистами в основном, и лютеранами.

В Средневековье были периоды, когда Венгерское королевство становилось одной из самых сильных, крупных, влиятельных стран Европы. При короле Матьяше Корвине (вторая половина XV века, время расцвета средневековой Венгрии) в стране проживало около 4 млн. человек, из них не менее 3 млн. венгров. Население росло как за счет выходцев из европейских стран (немцев, французов, валлонов, итальянцев, валахов), так и переселенцев с востока (цыган, ираноязычных аланов-ясов, разных тюркоязычных групп). Значительная часть их была ассимилирована венграми.

Разумеется, совместная – в составе одного государства, одной страны – жизнь с разными по культуре и языку народами сказывалась и на культуре и языке основного народа. Очень сложная этническая история Венгрии и венгров, особенности природных условий разных регионов страны обусловили формирование ряда субэтнических и этнографических групп в составе венгерского народа.

Тысячелетия миграций, смешение с многими народами в разных регионах Евразии не могли не сказаться на антропологическом типе мадьяр. Сегодняшние венгры относятся к среднеевропейской расе большой европеоидной расы, лишь у небольшой их части отмечается монголоидная примесь. Но их предки – угры, которые когда-то ушли из Западной Сибири, имели многие (и выраженные) монголоидные черты. В своем долгом пути на запад мадьяры теряли их, смешиваясь с европеоидными племенами. Ко времени их прихода на Дунай они были уже вполне европеоидами: это демонстрируют венгерские могильники Х века на Среднем Дунае.

Однако какую одиссею во времени и в пространстве проделали мадьяры, пока обрели, уже навсегда, свою нынешнюю родину… Как много этносов и этнических групп, кроме самих мадьяр, с их культурами и языками, внешними особенностями и ментальностями (и т.д. и т.д.) «работали» в течение многих веков, чтобы в итоге появился, «получился» венгерский народ – трудолюбивый, красивый, талантливый, создавший прекрасную страну, столица которой, Будапешт, стоящий на обоих берегах голубого Дуная, по праву считается одним из самых красивых городов мира. Народ, давший человечеству великих композиторов и музыкантов Ференца Листа и Белу Бартока, великих поэтов Шандора Петефи и Яноша Араня, многих других замечательных людей.

В завершение – резюме, которое сделал, итожа очень интересные заметки о венграх и их языке (в одной из своих книг о народах мира), большой знаток этого народа и этого языка (как и многих других народов и языков), талантливый этнограф, писатель и научный журналист Лев Минц (увы, ушедший от нас в последний ноябрьский день 2011 года): «…Венгры – народ, происшедший от разных племен и народов. Один из них – очень важный, конечно – кочевники-мадьяры, пришедшие с востока и принесшие свой язык (…), как мельничный жернов, перемоловший корни и слова других языков (…) Перемолотые суровой угро-финской грамматикой, они стали совершенно венгерскими. Но не меньше предков нынешних венгров ни из какой Великой Венгрии не приходили: они жили здесь задолго до того, как конь праотца Арпада испил воды из Дуная.

Но все они – плюс множество еще компонентов – вместе венгры потому, что считают себя таковыми и другие их считают венграми. Все ведь сложно в этом мире. Этногенез венгров тут не исключение».

Лев Миронович цитат, особенно длинных, не любил. Но мне захотелось, в память об этом очень незаурядном человеке и хорошем товарище, закончить данный текст его словами.

Венгры. Происхождение и ранняя история

Происхождение и этническая принадлежность венгров, как, впрочем, и любого другого народа, является предметом пристального внимания и дает пищу для самых невероятных предположений вперемешку с объективными фактами, возникавшими на заре письменной истории Европы, причем не только в среде окружающих изучаемый этнос народов, но и в нем самом. Авторы средневековых западных хроник обычно возводили происхождение своих собственных народов к сыновьям библейского Ноя (поскольку только это семейство пережило потоп) - к Хаму или к Яфету (Сим считался прародителем евреев и арабов, отсюда и название - семитские народы). Обе версии имели венгерский вариант. Согласно одному из них, у сына Хама - великого охотника Нимрода - были сыновья-близнецы. Однажды они увидели «прекрасную оленицу» и гнались за ней до самых берегов Азовского моря, где след ее потерялся, а вместо оленицы братья нашли прекрасных девушек. Так близнецы Гунор и Магор оказались прародителями своих собственных народов - гуннов и мадьяр. Идея родственности этих двух народов пришлась весьма по душе самим венграм: на них как бы падал отблеск величия Аттилы, карпатские завоевания которого давали им «историческое» право считать себя его наследниками. Эта идея пережила рационализм эпохи Просвещения и позднее сыграла свою роль в процессе становления национального самосознания. Параллельно данной версии о происхождении мадьяр всегда существовала и вторая, согласно которой все кочевые племена Евразии в числе своих далеких предков имели Магога, сына Яфета.

Научное изучение этносов, то есть этнология, однако, начинается лишь с появлением сравнительно-исторического языкознания. С точки зрения антропологии и даже культурологии понятие «венгры» далеко не однозначно. Так что выражение «чистокровные венгры» лишилось всякого смысла уже в незапамятные времена. В результате единственным надежным критерием существования венгерского этноса является язык. История венгерского этноса есть история человеческого сообщества, родоплеменной состав и культурные особенности которого испытывали постоянные изменения при бесспорном сохранении венгерского языка (или же венгерского праязыка) в течение последних нескольких тысяч лет. Решающим фактором для этнографических исследований, разумеется, оказался лингвистический «механизм» выявления родственных связей между разными языками. Эти связи определяются не путем обнаружения их внешнего, поверхностного сходства, а сопоставлением процессов, происходивших в их фонетических системах (в частности, открытием братьями Гримм закона Lautverschiebung о передвижении гласных в германских языках), а также сравнительным анализом древнейшего слоя лексики: сопоставлением основных глаголов, существительных, обозначающих части тела, родственные отношения, животных и растения, числительных и т.д. На этой основе венгерские лингвисты уже два столетия назад пришли к выводу о финно-угорском происхождении венгерского языка. Многим подобная родословная показалась недостаточно престижной, и они продолжили поиски более завидных предков, которыми маленькая венгерская нация могла бы гордиться. Одни продолжали настаивать на «научности» библейской генеалогии; других поиски завели к этрускам, шумерам, а недавно (хотите верьте, хотите нет) к инкам. Для настоящей науки, однако, финно-угорское происхождение венгерского языка давно уже установленный факт, хотя сам по себе он объясняет далеко не все в этой достаточно темной и запутанной истории, длившейся по меньшей мере до VII в., когда данные исторической лингвистики, археологии и геоботаники начинают дополняться письменными свидетельствами. И хотя большинство этих свидетельств относится к венграм опосредованно, они дают представление о других степных народах, среди которых тогда были и венгры как одна из составляющих племенного квазисимбиоза кочевников.

Поиск первоначальной, исходной территории обитания племен, к которым некогда принадлежали предки венгров, привел нас к границе между Европой и Азией, к т.н. Уральскому региону. Он включает в себя северную часть Урала и Западной Сибири. Таковы данные лингвистики. Некоторые археологи считают, что территория была значительно большей и простиралась от Западной Сибири до Балтийского моря. Уральские народы говорили на одном общем языке до тех пор, пока в 4-м тысячелетии до н.э. не стали дробиться на различные этнокультурные и языковые группы. Наскальные рисунки, обнаруженные на Урале, свидетельствуют, что народы там находились на этапе палеолита. Это были охотники, в основном на лосей и северных оленей, и собиратели. Венгерские слова, связанные с охотой и рыболовством, относятся к самому древнему, «уральскому» пласту лексики. Орудия труда и оружие тогда были еще каменными, хотя люди уже знали сани, лыжи, керамику и даже имели домашних животных - собак. Около 3000 г. до н.э. из уральской языковой семьи выделились две основные ее ветви: финно-угорская и самодийская. В течение 3-го тысячелетия до н.э. финно-угры, среди них и предки венгров, оставаясь еще охотниками и собирателями, уже достигли стадии неолита. Лексика, восходящая к этому периоду, является важнейшей в современном венгерском языке. Она содержит всего около тысячи базовых слов, но 60% сложных слов (в письменной речи почти 80%) имеют финно-угорское происхождение. Финно-угорские корни лежат в основе родовой и генеалогической, а также связанной с природой (небо, снег, облако) лексики и важнейших глаголов (жить, есть, пить, стоять, идти, смотреть, давать и др.).

К 2000 г. до н.э. финно-угорские племена также начинают дробиться. Основной причиной начавшейся среди них миграции, по-видимому, стала перенаселенность мест их прежнего обитания. Ранее считалось, что угры, включая предков мадьяр, вогулов и остяков, присоединились к финно-пермской ветви, перевалили через Урал и осели в треугольнике между Волгой, Камой и Белой. Сейчас, однако, более вероятным представляется иной маршрут: видимо, угры спустились с восточной стороны Урала строго на юг по рекам Ишим и Тобол. На новых землях они начали контактировать с более развитыми в культурном отношении народами иранского происхождения. Теперь уже не только охота, но и скотоводство и земледелие стали источниками их существования (венгерские слова, означающие корова, молоко, войлок, телега, имеют несомненно иранские корни). Угры также узнали медь, а около 1500 г. до н.э. - и бронзу. Они жили кланами в маленьких поселениях, где каждый дом, по-видимому, служил общим жилищем для одной большой патриархальной семьи, куда все сыновья приводили своих жен. По данным раскопок захоронений, в тот период все более важную роль в их жизни, хозяйстве и даже религиозных представлениях начинает играть лошадь. Она становится не только знаком, определяющим статус хозяина, но и едва ли не священным животным. В могиле богатого угра обязательно хоронили его любимого коня. В бедные могилы родственники укладывали голову, шкуру или же сбрую лошади, съеденной на поминках.

Таким образом, угорские племена были вполне подготовлены к переходу к кочевому образу жизни, когда они в самом конце 2-го тысячелетия до н.э. оказались в степях. А между 1250 и 1000г. до н.э. утры вновь разделились. Уходя от засухи, вызванной глобальным потеплением климата, вогулы (манси) и остяки (ханты) вернулись на север, осели на землях вдоль Оби и вновь стали народом охотников и собирателей (когда в начале VIII в. до н.э. наступило похолодание, они начисто забыли культуру коневодства, хотя образ лошади до сих пор сохраняет в их мировидении культовое значение). Протомадьяры, напротив, решили остаться в степях и учились выживать в изменившихся условиях. И тогда живые узы, связывавшие их с финно-угорскими родственниками, оказались разорванными. Но сохранилась языковая основа и каким-то чудом (стоит только задуматься о всех перипетиях дальнейшей судьбы этого народа) также - финно-угорские религиозные представления. Сравнительная этнология сумела выявить тождественность или родственность верований и традиционных обрядов, характерных для некоторых крестьянских общин в Карпатах и современных финно-угорских народов. К таковым относится идея «древа жизни», соединяющего три мира (подземный - земной - небесный), а также учение о «двойственности души» и особая природа шаманизма.

Затем на целую тысячу лет история предков мадьяр погружается во мрак неизвестности, где все неопределенно, все лишь предположения. Кочуя по обширной территории между рекой Урал и Аральским морем в течение всего 1-го тысячелетия до н.э., они, скорее всего, должны были входить в тесный контакт с кочевыми народами иранского происхождения, с сарматами и скифами, у которых, по всей вероятности, и научились пользоваться железом. Во всяком случае, венгерское слово, означающее меч, имеет иранский корень, что символически подчеркивает воинственность этих кочевников-степняков. Вышеупомянутая легенда об охоте на «прекрасную оленицу» также может считаться отражением этих влияний. Однако мы даже не знаем наверняка, когда именно протомадьяры покинули свои поселения на юге Западной Сибири и осели на землях своего первого европейского обитания - к востоку от большой волжской дуги. Сейчас это башкирские земли, а в XIII в. странствующие монахи, например венгр-доминиканец Юлиан, называли ее «Великой Венгрией», потому что нашли здесь людей, язык которых (одно из мадьярских наречий) они понимали. Возможно, эти люди оказались здесь лет за 100 до н.э., кочуя вместе с иранскими племенами. Но, быть может, переселение произошло значительно позднее - между 350 и 400 г. в результате массовой миграции народов, вызванной появлением гуннов. Или еще позднее - в середине VI в., когда степь накрыла волна тюркских народов.

Но и после того, как утры осели в Предуралье, история протомадьяр состоит из одних гипотез. Даже к широко известным и вроде бы установленным фактам необходимо подходить с осторожностью. Не вызывает сомнения лишь то обстоятельство, что тюркские племена, пришедшие в степи вслед за гуннами, оказали глубокое влияние на все нетюркские народы, в том числе на алан и мадьяр, с которыми они долго сосуществовали, сталкиваясь и взаимодействуя. Экономические и культурные влияния этого периода отражаются в слое древне-тюркских слов, вошедших в венгерский язык. Их около 300, и среди них обозначающие понятия плуг, серп, бык, теленок, свинья, курица, разум, число, писать, закон, грех, достоинство, исповедь, простить. И даже такие политические институты, как «двойное правление», то есть разделение властных полномочий между духовным и военным лидерами, заимствованное мадьярами, если и не было свойственно исключительно тюркам, тем не менее типично было именно для них. Объединение кланов в боевые единицы, т.е. в племена или орды, тоже считается тюркским (болгарским) наследием, доставшимся мадьярам, равно как и использование доспехов и стремян. Все это показывает, что в течение столетий сосуществования с тюркскими народами мадьяры постепенно расслаивались - преимущественно кочевой образ жизни уже сочетался с параллельно развивающимся земледелием, а право и религиозные представления были уже весьма сложны, сформировались понятия о политической власти и воинской дисциплине, пока, правда, лишь в целях координации боевых действий ради захвата добычи и рабов.

Внешней формой, облегчившей тюркское влияние на культуру мадьяр, был Оногурский союз племен (буквально - «десять племен»), занимавший земли в низовьях Дона. Мадьяры примкнули к нему приблизительно в середине VI в., а затем почти сразу вместе с оногурами были включены в Тюркский каганат (552), управлявшийся из Центральной Азии. После короткого периода (начало VII в.) независимого существования Оногурско-Болгарской «империи» все они стали подданными Хазарского каганата, возникшего в 630 г. на территории западной части бывшей империи тюрков - между Каспийским и Черным морями. После 670 г. группа из оногуров и болгар бежала от хазар и поселилась в низовьях Дуная.

Как уже отмечалось выше, есть предположение, что среди народов, одновременно заселивших Каспийский бассейн, были и племена мадьяр, отколовшиеся от Оногурского союза. Теория «двойного завоевания» могла бы дать вразумительные ответы на ряд вопросов, остающихся пока без ответа, как она, в частности, объясняет ранний слой заимствований славянских слов в венгерском языке, наиболее вероятно датируемый VIII-IX вв. Кроме того, хотя Карл Великий и болгары предпринимали крупномасштабные военные кампании, они не могли быть ответственны за полное истребление многочисленных аварских племен. Авары должны были остаться на землях Среднедунайской равнины. Однако нет никаких свидетельств того, что к мадьярам, расселившимся в этом регионе, после 895 г. примкнула сколь-либо значительная группа этнически чуждых элементов. Поэтому возможно, что те «авары», которые, мы знаем точно, оставались на этих землях, в действительности могли быть венграми. Как бы то ни было, данная гипотеза остается спорной: у нее среди археологов и историков почти столько же противников, сколько и сторонников.

Мадьяры сбросили хазарское иго около 830 г., и, конечно, многие столетия сосуществования с тюркскими народами не прошли бесследно. Сами себя они, должно быть, называли magyar, т.е. «говорящие» (от финно-угорского mon - говорить и er- человек), что в ранних исламских источниках передавалось как madzhgir. В самых ранних западноевропейских текстах, однако, их называли turci или ungri - турки или оногуры. От ungri просходит соответствующий этноним в большинстве европейских языков. Именно так мадьяр называли в византийской хронике от 839 г. - первом памятнике письменности, в котором им уделено особое внимание и где речь, без всякого сомнения, идет именно о мадьярах. В тот период они проживали на обширной территории, называвшейся по-венгерски Этелькёз и раскинувшейся на землях между рекой Дон (Этиль) и низовьями Дуная. Поскольку в Северном Причерноморье в VIII-IX вв. не наблюдалось сколь-либо значительного переселения кочевых народов, ясно, что мадьяры отделились от Хазарского каганата и установили господство над новыми степными территориями, где в течение нескольких десятилетий кочевали в качестве хазарских данников, но не вследствие давления извне, а в результате осознания собственных сил, того, что теперь они обрели значительный политический вес. Именно отсюда они нанесли свой первый удар по восточным окраинам империи франков в 862 г., а затем неоднократно повторяли набеги самостоятельно либо вместе с союзниками, такими, как тюрки-кабарда или же моравский князь Святоплук. В 894 г. они в союзе с византийским императором Львом VI Мудрым , который оставил первое подробное описание их своеобразных обычаев, традиций и привычек, особенно в области ведения боевых действий, приняли участие в успешном походе против болгарского царя Симеона.

В том же году, однако, относительному спокойствию, царившему в Диком Поле, пришел конец. Для истории мадьяр это событие имеет огромное значение. Очередная волна тюркских народов, хлынувшая в степи с востока, заставила печенегов (они в то время проживали на землях от Урала до Волги и, предположительно, начиная с 850 г. уже совершили два набега на мадьяр) перейти Дон. Такое развитие событий оказалось на руку царю Симеону, который заключил с ними военный союз против мадьяр. Под бременем двойной мотивации печенеги обрушились на мадьяр, которые, оказавшись зажатыми между двумя враждебными силами, задумались о поисках нового места обитания - далее на запад.